countdown — 23:58:20 |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » countdown — 23:58:20 » альтернатива » изыди
|
[nick]Leicester Ward[/nick][status]все как у людей[/status][lz]<div class="lz"><a href="ссылка на анкету"><b>ЛЕСТЕР УОРД</b></a> [34]<br>да я просто всякое дерьмо толкал</div>[/lz][icon]https://i.imgur.com/dreS81g.png[/icon]
it's like a losing game of hangman and the letter we need is U
GOOD L_CK (YO_'RE F_CKED)
Принеси. Подай. Принеси. Подай.
Погадай на кофейной гуще о ценах на нефть.
Сколько клонов нашего Владимира ты еще можешь сделать?
Ух, ты сука.
Глеб выдергивает пальцы нерадивого демонолога с наслаждением, будто ребенок дорвался до самоката. А по сути, от ребенка он недалеко ушел.
Принеси. Подай. Наколдуй нам миллиард.
Ебаные твари.
Глеб почти сожалеет, что чеканить отрубленной головой, как футбольным мячом, не получается, зато получается запустить ее в стенку под аккомпанемент криков нерадивого демонолога. Если быть точнее, ученика того нерадивого демонолога, чья голова смачно вписывается в стенку.
Глебу почти жаль. Сколько лет вместе? Почти сорок. Переходящий приз. Личный демон, чье время на земле началось задолго до зарождения России.
Личный демон Распутина, хуевый такой стратег для Сталина. Глеб уже и не помнил, когда прибывал на изнанке дольше получаса. Переходящий приз. Трофей, чей сигил был выжжен из летописей мира и чье имя знали только избранные. Те, кому он должен был достаться.
Он и сам бы забыл свое имя, если бы мог. Сменивший тысячи фамилий, но всегда только Глеб. Привычка. Легкая стабильность и желание контролировать хоть что-то. Собственная стабильность внутри чужой стабильности. Знаете, это желание и попытки контролировать хоть что-то. Глеб знал, Глеб жил им, Глеб мечтал об освобождении, но больше он мечтал об отмщении.
— Ну хули ты ноешь-то блять? — Глеб подзывает к себе голову обратно, садясь на каменный пол и перекидывая ее из одной руки в другую. Крови почти нет, она немного дальше у трупа демонолога, где сидит прихуевший ученик.
Вот красота то какая. Глеб недовольно смотрит на паникующего мальчишку
(сколько ему? восемнадцать то есть?)
и только тяжело вздыхает. И вот эта вот амеба была бы его демонологом? Ммм, найс.
Ну ладно, не была бы.
— Ути, мое солнышко, — Глеб поворачивает голову к себе лицом, осуждающе качая головой. — Подобрал себе самого всратыша, спасибо, так и знал что мы друзья. Лови.
Это уже Максиму. Голова летит через полкомнаты и падает аккурат к ногам живого
(пока еще)
демонолога.
Не то, чтобы ему его просто пиздец, как жалко, но что-то такое человеческое мелькает в его душонке прежде, чем исчезнуть совсем.
(сколько он не был дома? сто лет? двести? так быстро и не посчитаешь)
И с одной стороны, с той разумной стороны, где осталось примерно ничего, он понимает, что следует оставить этого клоуна в живых, что стоит доучить его нормально и заставить вернуть себя обратно. Но разумной стороны так мало, ее буквально нет. Она машет где-то в разуме демона рукой, будто стараясь привлечь внимания, но все, что привлекает — раздражение.
Он найдет еще кого-нибудь, ей богу. Он найдет себе тысячу демонологов, которые отправят его домой. И больше никогда не вызовут к себе.
Не вызовут, блять, потому что последний, кто знал его сигил сейчас сидел здесь перед ним и ждал своей участи.
Довольно предсказуемой, надо сказать, участи.
— Досчитай до трех… а не надо, — Глеб отмахивается, опираясь на другую руку и тяжело поднимаясь с пола. Один щелчок пальцами и внутренние органы радостно разлетаются по стенам и потолку, попадают на Глеба, который не чувствует должного облегчения.
Хочется уничтожить каждого, кто был виновен в его положении, но трупы откапывать лень, да и зачем, а потомки так сильно раскидались по миру, что он скорее ебнется повторно, чем отыщет всех.
Он смотрит на свои руки, стирает с лица кровь и понятия не имеет, что делать дальше.
Искать ебанных демонологов, которые с радостью бы отправили его на изнанку — то еще мучение. Всем-то хочется ебаную выгоду, его имя и блядский контракт на миллион лет.
Глеб бесится буквально со всего. С урбанизации, прогресса, людей и даже ебучих птиц, что слишком громко поют по утру. Но больше всего он бесится с России. С ебучей России и людей оттуда. Мерзких ублюдков с имперскими замашками.
В душе он даже радовался
(а кто нет?)
развалу Союза. Хоть какая-то отдушина, которая длилась недолго.
Ой, а давай ты обратно все вернешь.
Ой, а давайте вы нахуй пойдете с такими желаниями.
Глеб даже был рад, что силы его были не настолько велики, хотя комплекс бога за столько-то времени эти идиоты развить в нем, все же, успели.
Глебу кажется, что эти имперские амбиции, как и зачатки человечности, просачивались в него так долго и упорно, что выжечь это говно могла только изнанка.
— Англия.
Конечно. Старая добрая Англия с их фальшивой монархией, чаем в пять вечера и фиш энд чипс.
Лучше просто не придумаешь.
Лучше, в принципе, сложно придумать, когда у тебя три месяца уходит в никуда, а ни один ебаный демонолог не соглашается не раздражать тебя двадцать четыре на семь.
И стоит им, вот ей богу.
Глеб надеется на удачу хотя бы там, потому что он в миллиметрах
(буквально блять)
от сдвигания часов судного дня.
Ой, как неловко бы вышло.
Старушка Англия не дает примерно нихуя, потому что, вот сюрприз, демонологи мудаки повсюду. Мудачий род, который только радовался тому, что можно было отхватить себе немного демона. И вот ей богу.
После трех трупов, четырех покалеченных и одной не очень удачной стычкой с другим подконтрольным демоном, Глеб взращивает в своей голове просто охуительную идею.
Надежную блять, как весь Советский Союз.
Она приходит к нему так же спонтанно, как приходило много идей, и оседает там достаточно, чтобы присмотреться к вариантам.
Один слишком слаб, другая слишком добрая, а третья способна быть еще более мерзкой сукой, чем он сам — это просчет. Он останавливается на десятом варианте, где ебанутость идет рука об руку с потенциалом. Оставалось только ограничить прием наркоты, и вуаля.
— Знаешь, — он появляется перед Лестером мгновенно, сидя на небольшом заборчике и безмятежно болтая ногами, — если долго шыряться, так и видится всякая хуйня начнется. Тебе оно вообще надо, как думаешь? Ты бы это, — Глеб разжимает кулак, в котором оказывается весь его товар и недовольно качает головой. — Завязывал, что ли.
[nick]Gleb[/nick][status]моя милая пустота[/status][lz]<div class="lz"><a href="ссылка на анкету"><b>ГЛЕБ</b></a><br>демон; ща развлечемся
</div>[/lz]
У Лестера достаточно хорошая память, несмотря на не поддерживающий нейроны образ жизни, чтобы по цепочке восстановить хронологию событий, которая привела его ко всему этому дерьму — при желании, можно даже со всяческими подробностями.
Проблема в том, что Лестер вспоминать категорически отказывается: занюхивает дорожкой попытку разума вытащить из своих закром синеватое лицо, закидывается парой таблеток утром, действуя на опережение, ловит приходы под басящую проходную музыку, идущую из-под руки не менее обдолбанного диджея — и договаривается с поставщиком дури: работа дилером требует определенного навыка нетворкинга.
Уорд просыпается утром, изучая чей-то потрескавшийся потолок, и в полуавтономном режиме сползает с матраца, чтобы пару часов изобразить для самого себя нормальную жизнь; похмелья и отходняка хватает, чтобы все мысли вновь стекались к его физическому состоянию, отличающегося в последнее время максимальной бинарностью: либо хуево, либо очень хорошо.
Стакан кофе, картошка фри и сэндвич без майонеза — вредно все-таки — жить можно до самого вечера.
Джинсы приходится сильнее затягивать на поясе ремнем, в зеркало Лестер предпочитает смотреть, заранее что-то приняв, чтобы не переживать слишком сильно.
(то есть, когда своего лица практически не видит)
Очередная дурь оказывается то ли жутко мощной, то ли охренеть грязной; Уорд не помнит ничего из происходящего за последние сутки и, по итогу, обнаруживает себя около витрины магазина женской одежды. Моргнув несколько раз, он всматривается в синее коктейльное платье на манекене, кажущееся знакомым, но сам же пресекает свои попытки вспомнить.
Ну-ка нахуй.
Ему это не надо.
(почему не надо, вопрос хороший, но о нем он подумает где-то в следующем месяце)
(а лучше в следующем году)
Лестер оглядывает улицы, пытаясь все-таки сообразить, почему они кажутся такими знакомыми.
А, да.
Он жил в паре кварталов отсюда лет семь назад.
Вытащив пачку сигарет, Уорд прикуривает дрожащей рукой и пристально смотрит на стоящего в паре метров от него старика; тот, кажется, понял, что с этим уродом около магазина не так, потому Лестер играет в гляделки еще несколько минут, прежде чем уйти подальше.
Почему бы, в конце концов, не побродить по местным улицам.
Небольшой бульвар возле его давнего места жительства выглядит все также ухоженно и чисто, как и тогда — ему бы последовать такому примеру, но будем честны. Поправив капюшон на голове, Лестер садится на скамейку возле пруда и прикрывает глаза: все еще мотает это ебанное дерьмо, которое он накупил в диком количестве; теперь еще надо продать и не огрести по шапке от недовольных товаром.
Что же, поедет туда, где его еще никто особо не знает.
— Лестер?
Голос знакомый — этого факта достаточно, чтобы внутренности скрутило пару раз туда-обратно, а мозг дал команду тревоги; разогнувшись, Уорд поднимает взгляд, чтобы увидеть перед собой мужчину примерно его лет в идеально сидящем костюме — и с определенно более здоровым цветом лица, чем у него.
— Привет, Дрейк, — хрипит Уорд, откидываясь на спинку скамейки. — Давно не виделись.
На лице бывшего друга радости встречи не найти даже под электронным микроскопом; Лестер ничего подобного не ждет, довольно быстро теряя интерес к подошедшему, и смотрит куда-то сквозь него.
Он определенно знает, из-за чего они перестали общаться, но это тоже относится к тому году, который Уорд тщательно закрывает от себя, потому тщательно воспроизводить причины не намерен.
— Выглядишь не очень.
— Ты тоже.
Че, хотел впечатлить своим статусом офисной крысы?
Лестер рассчитывает, что на этом их диалог и закончится.
У Дрейка вдруг просыпается то ли совесть, то ли просто благородный рыцарь: он говорит, что у него сейчас обед, и рядом есть отличное место.
А главное, немноголюдное.
Идея послать его в жопу, чтобы больше не приближался к нему, кажется очень симпатичной, но вывернутый несколько часов наизнанку организм вдруг реагирует на поступившее предложение ощутимым голодом. Прикинув, что не так уж часто его кормят, Лестер стратегически решает придержать свои выебоны: пожрет и пойдет домой.
Дрейк же нихера не напиздел.
Они сидят почти в полном одиночестве, если не считать девушку в другом конце зала, разговаривающей с кем-то по телефону. Быстро утратив к ней всякий интерес, Уорд просит принести ему все то же самое и прячет руки в переднем кармане толстовки.
— Я думал, ты ну.. это. Сам знаешь.
Лестер пожимает плечами, чтобы не уточнять: о существовании Дрейка он, в принципе, забыл, так что можно сказать тоже считал, что тот сдох.
— Дерьмо случается.
— Точно.
(чел, просто покорми меня)
(в жопу эти разговоры)
Несколько попыток Дрейка что-то обсудить из общего прошлого прерываются на полнейшем ступоре со стороны Лестера: он смотрит на него так, будто впервые видит.
О какой Джилл он говорит?
(синее лицо)
(под ним синее платье)
(нет-нет, не-а)
— Не особо её помню, — наконец, выдавливает Лестер, хмуря брови; вообще, что-то все-таки начинает проскальзывать: какая-то песня, мотив которой Уорд начинает крутить в голове, но ресурсов не хватает, чтобы подключить свой внутренний шазам, и вспомнить хотя бы исполнителя.
— Блондинка вроде, да?
Дрейк несколько секунд молчит, прежде чем кивнуть. Больше об этой загадочной Джилл никто из них не говорит: в какой-то момент Уорд почти отключается от восприятия действительности, забывая, где и с кем сидит.
— Барбара, подойди сюда.
Расфокусированный взгляд смещается на поднявшуюся из-за дальнего столика женщину, которая тут же направляется к ним; сев рядом с Дрейком, она утягивает картошку из его тарелки и недовольно смотрит на Лестера.
— Сделай то же самое, что в прошлый раз.
Чего?..
— Эй, Уорд, что за дерьмо ты толкнул мне!
Ой, блядь.
— Дерьмо на твоем лице, Чак, вообще-то.
Ой, блядь, ну зачем.
Поднявшиеся из-за спины Чака фигуры намекают, что кому-то стоит поработать над своим чувством юмора. Лестер улыбается и подрывается с места, торопливо уходя подальше — никаких претензий по товару он не принимает, так как пробует все лично и не один раз.
Один раз так торкнуло, что несколько дней выпало из головы, зато так полегчало, пиздец просто.
А этот еще и жалуется.
Уорд берет резкий старт, решив не испытывать судьбу, и отбегает подальше: просто нахуй. Район он знает вдоль и поперек, найдет, где спрятаться, пару недель не будет особо отсвечивать, а Чак так-то свое имя не всегда вспоминает — наверняка забудет об этом неприятном случае.
Обернувшись, чтобы убедиться в отсутствие преследования, Лестер пятится назад и чуть не подпрыгивает, когда перед ним возникает..
..кто это, блядь?
— Ты про себя что ли?
Да-да, жизнь его немногому учит.
— Чел, иди своими делами занимайся. Можешь в местный клуб анонимных наркоманов пойти, как раз твои речи пригодятся, — пожимает плечами, периодически поглядывая на проем, из которого вот-вот могут выползти люди Чака.
Или нет.
Кажется, оторвался.
— Тебе че надо-то? Дури?
[nick]Leicester Ward[/nick][status]все как у людей[/status][lz]<div class="lz"><a href="ссылка на анкету"><b>ЛЕСТЕР УОРД</b></a> [34]<br>да я просто всякое дерьмо толкал</div>[/lz][icon]https://i.imgur.com/dreS81g.png[/icon]
it's like a losing game of hangman and the letter we need is U
GOOD L_CK (YO_'RE F_CKED)
Вы здесь » countdown — 23:58:20 » альтернатива » изыди
